(no subject)

Свеча за упокой Московии.

Мартовским идам посвящается

Ищут в Италии, ищут в провинции,
Ищут плебеи, а также патриции,
Все уповают на милость небес:
В Риме божественный Цезарь исчез!

В прошлые иды, задумчиво-строгий,
В алых сандалиях, в пурпурной тоге,
Шествовал он отмечать торжество...
Больше не слышно о нем ничего.

Слухи ползут по притихшей столице:
Цезарю так пропадать не годится!
Где же комиции? Что же Сенат?
Чья в этом выгода? Кто виноват?

Может, старинного приступ недуга?
Может, в Египте рожает подруга?
Может, волосья, от света вдали,
Мажет пометом, чтоб гуще росли?

Город гудит, новостями встревожен:
Помер? Умучен? Друзьями низложен?
Дым коромыслом в посольстве парфян.
В Галлии с горя порвали баян.

Стянуты к центру бойцы спеццентурии.
Выставлен пост у Помпеевой курии.
Выловлен в Тибре на днях индивид,
Каркавший «Бойтесь-де мартовских ид».

Граждане! Слухи плодить некультурно!
Верьте редакции "Акта диурна":
Скоро появится, если не врут
Верные Цезарю Кассий и Брут...

©

ста лет как нет

"Вплоть до 1914 года обстановка накалялась, но путь к компромиссу был открыт. Однако с началом войны страна вошла в штопор".

(из "Без Москвы", про канун революции, причем написано это до 2014 г.)

1431 г., солнцепоклонство

Знатный византиец, правнук Феодора Метохита, должностное лицо в пелопоннесском Деспотате и при императоре Константине XI, Димитрий Рауль Кавакис был учеником, другом и преданным почитателем Плифона, собирал, хранил, переписывал и комментировал его рукописи. Кавакис родился около в 1415 или 1416 г., предположительно в Константинополе, в семье знатного императорского служащего и землевладельца, потомственного аристократа. Однако он не получил в столице полного образования — возможно, из-за срочной необходимости отправиться на службу к деспоту Мистры; по крайней мере, его собственные сочинения свидетельствуют о том, что он не слишком хорошо знал классический греческий язык. Тем не менее, он любил читать хорошие книги и слушать образованных людей. Вероятно, благодаря своей любознательности и восприимчивости, Кавакис попал в число близких друзей Плифона. По свидетельству самого Димитрия, он с шестнадцатилетнего возраста — то есть, по-видимому, как раз с той поры как попал ко двору деспота Мистры или даже чуть раньше — был поклонником Солнца, испытав любовь к небесному светилу, которую сохранил до старости. В философии самого Плифона солнечный культ не занимал значительного места, однако неудивительно, что юноша с такими душевными устремлениями обрел в Гемисте пророка новой, точнее, возобновляемой древней религии. Кавакис пробыл на Пелопоннесе по меньшей мере до 1450 г., встречался в Мистре с учеными-гуманистами, в том числе приезжавшими из Италии, затем служил при столичном дворе до взятия Константинополя турками, после чего снова возвратился к деспоту Димитрию, сумел спасти от уничтожения некоторые фрагменты Законов Плифона, а в 1466 г. навсегда покинул Элладу и поселился в Риме, где и умер в возрасте 90 лет.
(это из моего комм., основанного на писаниях умных людей)

Читаешь так, вроде все ничего. Но вот вдумайтесь: Византия, тысячелетняя христианская Империя, Константинополь, 1431 год... Еще впереди баталии за Св. Дух и уния с латинянами. И тут юноша, сын христианских, надо полагать, родителей и все такое... с 16 лет поклонник Солнца! Вот представьте, что там была за жизнь, идеологическая среда, интеллектуальные вкусы и духовная жизнь. И это без всякого Плифона, который уже порядочно лет как далеко от столицы, в Мистре. А?