менталитеты

У нас русский народ любили называть богоносным, а вот византийцев автор службы Никифору Фоке называет "народом богоразумным".

Достоевский и Дао

Заметила тут, что "Сон смешного человека" проповедует идеальную реальность, похожую, скорее, на восточное - и больше всего, кажется, даосское мироощущение. Так же как это из "Братьев Карамазовых":

Все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь — в другом конце мира отдается.

Вообще любовь к природе, ко всему окружающему как к чему-то одушевленному, понимание языка животных и растений итп - все это христианству не свойственно. Тут человек - типа царь природы, поставленный "обладать зверями земными" и господствовать вообще над всей природой, которая неразумна и с которой поэтому, натурально, нельзя общаться (а не то того и гляди станешь пантеистом). Господствовать в т.ч. с помощью науки (которой в идеальном мире ССЧ, кстати, не было). Вот он и господствует... направо и налево. Так, что скоро господствовать, пожалуй, не над чем станет. Или какое-нибудь из его роботообразных созданий в конце концов возгосподствует над ним самим.

жесть

Вот представьте: Константинополь, 9-й век, государственная тюрьма. Теснота, вонь, тьма.
В одном из помещений, видимо, предназначенном для разнообразных еретиков, сидит св. Макарий Пелекитский - за иконопочитание.
Туда же бросают отловленных павликиан - сектанты такие были дуалистского толка, византийцы их постоянно приравнивали к манихеям. Все эти павликиане приговорены к смерти и, как гласит житие Макария (где данный эпизод рассказывается в качестве одного из совершенным святым чудес) "просили святого сотворить исходную молитву о них". А тот в ответ:

- Нет никакого общения света с тьмой! Поэтому получите равный вашему нечестию конец, и до него оставаясь без помощи, и после принимая бесконечную кару!
В результате один из осужденных, сказав святому, что хочет получить его спасительное ручательство вместо наказания, делает ему знак, и Макарий своим словом запечатлевает его. И вот, тогда как все приняли пагубный конец, один он, спасенный, исполнил обещанное, скинув с себя мерзость ереси и облекшись в светлые догматы благочестия.