Монахиня Кассия (Т. А. Сенина) — ἡ Κασσία μοναχή

"Вопрос: Если брат выйдет на службу и встретится с ним женщина на пути, как может он избежать брани блуда?
Ответ: Брани не может избежать, а деяния избежать может, если будет молчать во время встречи, ибо как искра от удара встретившись с серой извергает огонь, так и пустой разговор мужчины, приражаясь к женщине, производит грех".

Блин. Вот мне очень интересно: нахрена жить Н лет в монастыре, чтобы остаться животным, которое кидается на все движущееся?! Типа, стоит тебе просто увидеть (!) женщину, и ты уже думаешь исключительно о блуде. ОМГ.

Это я доперечитываю Древний Патерик. Видимо, последний раз в жизни я его открывала. Это НЕЧТО.

Нет, там, конечно, попадаются кое-какие полезные наставления, но в общей массе это едва 3%, если не меньше. Видимо, таков же и реальный КПД исторического монашества. Вот нахрена, спрашивается, они затевали всю эту бодягу? Сколько крови людям попортили, всю церковную жизнь вывернули наизнанку, а закончили тем, что Брянчанинов 150 лет назад заявил, что монастыри это омуты, где можно скорее погибнуть, чем спастись, а монашество уходит "во фраки". Премиленький конец всего этого патерикового садомазохизма.

(обсуждение в фб)

<<В компьютере у Гребцова много фотографий проукраинских манифестаций в Крыму, он с удовольствием показывает их, комментируя: «Вот этого, который много выступал, мы потом задержали и отправили в Украину. Там было много лозунгов про оккупантов и все такое, но я согласен с одним: “Референдум — шаг к войне”. Мы ее хотели, ее хотели люди, которые жили в Крыму и потом уехали на Донбасс. Да, референдум — шаг к войне, к войне за то, что Украина — кусок России. Если кто-то думает по-другому — мы не согласны».
...
«Есть противоборствующая сторона, есть те, кто интересы Украины отстаивает, есть те, кто Новороссия там сейчас, Донбасс, есть Крым. Я сам не углубляюсь вообще, но считаю, что Украина стала жертвой игры двух государств, таких больших и могучих, таких, как наше и США. Такое происходило со многими маленькими государствами».
— Украина — это вообще-то 40 с лишним миллионов человек.
— Ну, да… 40 миллионов — это, конечно, впечатляющая цифра, но я как-то привык больше географически...
В кабинете редактора «Качканарского четверга» висит большая политическая карта мира. На ней Людмила Лаптева и ее муж — генеральный директор газеты — отмечают места, где они побывали. Я подвожу Ивана к карте и показываю Украину: вот, говорю, географически, можно сравнить с другими странами Европы. Иван смотрит на карту с интересом, но не кажется разубежденным. Наконец он находит то, что искал: «Но Россия-то все равно больше! И насколько!»
...
Наконец один из присутствующих, 28-летний Михаил, предприниматель в сфере микрофинансирования, вступает в разговор. «В этом-то и проблема, что мы считаем, что Украина — это наша Украина, — говорит он. — А она не наша! Это независимая страна, Игореха. Это независимая страна, которая имеет свое право… Хочет она в Евросоюз — пусть она вступает в Евросоюз».
— Нет никакой Украины, — отвечает Игорь. — Нет войны между Россией и Украиной, есть война между Россией и США, а украинцы — лишь кусочки мяса.
— Ну ты скажи, — не унимается Михаил, — Украина имеет право на независимость, имеет право вступить в Евросоюз? Или она всегда должна быть придатком России?
— Если Россия не против — пускай вступает.
— То есть ты считаешь, что любая страна, которая была в Советском Союзе, до сих пор должна быть нашей?
— Нет. Любая страна, за которую пролита хотя бы капля русской крови, может быть частью России.
— Но если они не хотят быть с нами?
— Знаешь, Миша, это как вопрос с женщинами. Не все женщины, с которыми мы спали, хотели с нами спать. Но мы были мужчинами и убедили их в обратном.
Мужчины — а за столом одни мужчины — громко смеются.
...
В конце ноября, рассказывает Игорь, на подъезде к аэропорту его отряд подбил несколько бронемашин снабжения украинской армии. Один БТР остался нетронутым, украинские бойцы бросили его на полосе. «Они уползали, мы добили несколько человек на земле, — вспоминает Игорь. — И потом вечером нам говорят: “Идите мародерить БТР”. Я думаю: да, веселое дело — мародерить БТР. Мы взяли тачку и пошли мародерить...»
— Это у вас шутки такие — «мародерить»?
— Ну а как? Это трофей наш. Залез я в этот БТР — там фотик, очки. Мы достали все это, разделили между пацанами. Одна коробка была оформлена отдельно. На ней надпись: «От школьников Красноармейска». Внутри — стопка рисунков и письмо.
Часть рисунков, уверяет Игорь, Моторола потом передал украинским бойцам — во время переговоров о прекращении огня в аэропорту. Другую часть Игорь забрал с собой и теперь часто разглядывает. Некоторые нарисованы учениками второго класса — они более наивны, но и более искренни. Другие — учениками седьмого класса.
— Зачем вы их вообще забрали?
— Потому что на них были яркие, красивые цвета, были нарисованы такие милые добрые вещи. На войне этого не хватает — этих детских, милых вещей. На войне все, что я вижу, — черная земля, рыжая трава и немного снега. Осколки серые, танки — черные.
— У вас есть дети? Что вы им потом расскажете?
— Сын. Три года и восемь месяцев, и он уже сейчас слушает про войну. Иногда он меня спрашивает: «Папа, а ты всех фашистов убил?» Я говорю: «Нет, не всех». — «То есть там остались фашисты? Ты поедешь еще?» Я ему: «А ты как хочешь?» Говорит: «Хочу, чтобы ты больше не ездил». — «Ну ладно, не поеду».
— А вы уверены, что воевали с фашистами? Что все, кого вы убили, были фашистами?
— Строго говоря, нет. Но вообще — да. Русские все время воюют с фашистами. Наши предки, наши деды воевали с фашистами, и поколения русских людей ждали, когда наконец будет какой-то такой же плохой враг. Когда появился, мы назвали их фашистами. Плевать, что они думают на свой счет. Нам нравится называть их фашистами.
— Вы считаете, что ваши действия подпадают под статью УК? Вы думали об этом?
— Закон в России… Справедливость превыше закона. Божья правда превыше справедливости. Мы что, европейцы, что ли, какие-то? Ой, закон, закон, закон... Плевать на этот закон! Справедливость и божья правда превыше. Я считаю, что справедливость на моей стороне. А может, и божья правда — узнаем, когда я умру. Закон... Какой вздор!>>
(полностью здесь)

Начала читать Есенина "Железный Миргород". Его впечатления от приезда в Нью-Йорк (после поездки по Европе), сравнение с Россией и насмешки над отечественными поэтами, пишущими об Америке по картинкам из плохих журналов.

Блин, прошло почти 100 лет, а нифига не изменилось!!

Есенин-то еще надеялся на "коммунистическое строительство" - мол, скоро покончим с этой осталостью, то-се. А НАМ НА ЧТО СЕЙЧАС НАДЕЯТЬСЯ?? ((((

Сейчас в Донецке христианство не МПшное в катакомбном состоянии. То что я видела - просто кошмар. Люди собираются в домашние церкви, а на них стучат соседи. А дальше - подвал, пытки, выкуп, выезд из города. ©

Наша страна превращается в дурдом. Причем если раньше она эта делала еще как-то постепенно, и можно было еще надеяться, что как-то вырулит, то теперь она развила, похоже, ужасающую скорость. От чего как-то не по себе, честно сказать.

Я уже очень давно перевела эпиграммы Кассии, а теперь обнаруживаю, что кое-что перевела неправильно. Вчера вот одну исправила, и оказалась она интересней, чем я думала - там благо/добро в человеке сравнивается с рычагом для поднятия тяжестей:


В общем, люди, упражняйтесь в добре, это может скоро понадобиться )(

а я надеялась, что не доживу до такого ((