на французскомВкратце сводится к следующему.
Николай Кавасила, проведя год вместе с Григорием Паламой на Афоне, по возвращении в Константинополь в ответ на вопрос Синадина, можно ли достичь совершенства без мирской мудрости, отвечает (1348 г.): люди, имеющие способность достичь мирской мудрости, должны ее реализовать, иначе они будут существами несовершенными; не обладающие мирской мудростью нуждаются в обучении, следовательно, они тоже несовершенны. НК был, возможно, раздражен антиинтеллектуализмом афонских монахов.
Через семь лет, в 1355 г. (т.е. уже после соборной победы паламитов) НК пишет целый трактат "Против тех, кто объявляет тщетной мирскую мудрость", направленный против обскурантизма "Триад" Паламы, чьи аргументы он воспроизводит и опровергает. Возможно это была попытка защиты христианского гуманизма в условиях торжества воинствующего паламизма на официальном уровне.
Сходство.
В "Словах о жизни во Христе" НК приближается к богословию Паламы относительно спасения, роли воплощения, таинств и молитвы. Но все эти темы - не собственно паламитские, они уже были в прежней православной традиции, так что можно сказать, что НК и ГП просто разделяют общецерковную традицию и воспроизводят ее.
Различия.
ГП в "Триадах" утверждает, что полнота духовного опыта доступна лишь монахам-исихастам. НК говорит, что она доступна любому человеку при любом образе жизни.
ГП утверждает, что видение света исихастами это слава будущего века. НК говорит, что совершенное созерцание в нынешнем веке невозможно, и жизнь этого века по отношению к будущему подобно жизни эмбриона в утробе, который не имеет никакого понятия о той жизни, для которой растет.
ГП призывает монахов довольствоваться христианской традицией. НК рисует образ православного человека, питающегося античной культурой и открытого латинской традиции.
Посему трудно видеть в НК верного ученика Паламы, хотя они и разделяли многие пункты православной традиции. НК ничего не пишет о вопросе фаворского света и о теме сущности и энергий.
Во время исихастских споров к НК обращались обе стороны, но нет сведений, что он поддержал какую-либо из них, по-видимому, не желая вмешиваться в эту драку.
Хотя он защищал Паламу от нападок Григоры и даже написал канон в честь ГП в 1368 г., он, очевидно, не поддерживал полностью паламитский ригоризм. Скорее, он дорожил личными связями и дружбой с людьми из разных лагерей (в т.ч. дружил с Дмитрием Кидонисом), чем принадлежностью к той или иной партии.
Так что он не был ни паламитом, ни антипаламитом, его заботило не видение света какими-то монахами, а жизнь во Христе для всех.