![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
"Религия, предложенная Плифоном, является подлинным выражением того стремления к моральному и политическому возрождению, которое оживляло наиболее значительных мыслителей того времени. Но, тогда как другие "реформаторы" выступали за возврат к евангельским источникам христианства, Плифон не имел никакой веры в действенность этого средства. В то время как христианские предшественники всех времен порицали "недостоинство христиан", чтобы больше превознести "достоинство христианства", интеллектуалу-платонику ничто не могло помешать поставить под подозрение сами принципы, которые исповедовала Церковь. По его мнению, беспорядка в области нравов не бывает без связанного с ним - и являющегося его причиной - беспорядка в области идей. И сравнение с греко-римской античностью, равно как и с исламом, утверждало его в подозрении, что христианство не обладает секретом "добродетели", средством сделать города и отдельных лиц сильными. Вследствие чего именно на саму "христианскую философию", по его мнению, следовало возложить ответственность за современные упадок и кризис.
....
Как некогда Ориген и как, несомненно, среди греков той эпохи Виссарион, многие платоники Италии, Петрарка, Фичино и другие считали, что христианский спиритуализм должен искать союза с Академией, чтобы поддерживать свое влияние на образованные умы. Они полагали, что, посредством некоторых изменений своей догмы, Церковь обретет в платонизме то, из чего можно создавать действенную апологетику против авероистского и эпикурейского материализма.
Плифон не разделяет это мнение. Он дерзко переворачивает вверх дном исходные данные проблемы. Для него материализм достиг такого успеха как раз по причине триумфа христианских концепций, которыми неблагоразумно заменили строго рациональный платоновский спиритуализм. Именно к этому последнему подобает вернуться, отбросив неточности и простонародные мифы и выступая против опасных отклонений аристотелизма. Для философа из Мистры Платон является если не основателем, то, по крайней мере, великим учителем "религии Блага". И без возрождения этой религии, в ее чистоте, в ее первоначальной прямолинейности, нельзя по-настоящему надеяться на моральное или политическое обновление.
Основные догматы этой религии - всеобщий детерминизм, непременная благость Бога и Его всемогущество. Соединенные с догматом о личном бессмертии человека, эти убеждения - единственное солидное основание для морали и для благоденствия государства. В той мере, в какой христианство их тоже исповедует, оно, несомненно, полезно для индивидуумов и для общества. Однако - только лишь в этой самой мере. Ведь оно истощило силу платонизма, считает Плифон, в слепоте своей отбросив политеизм, который был следствием и единственно возможным апологетическим основанием религии Блага, через это сделав нерешаемой опасную проблему Зла, введя произвол в божественное действие и, наконец, проповедуя опасное мнение о действенности молитв верующих и церковных обрядам. Всякая уступка христианским догматам могла бы лишь еще больше подорвать шансы спиритуализма. Короче говоря, Плифон, как и другие реформаторы, тоже хочет вернуться к истокам западной мысли, но только к ее греческим истокам. По его мнению, Возрождение возможно только через пробуждение нравственных сил и освоение духовного наследия эллинизма."
(F. Masai, "Pléthon et le platonisme de Mistra")
....
Как некогда Ориген и как, несомненно, среди греков той эпохи Виссарион, многие платоники Италии, Петрарка, Фичино и другие считали, что христианский спиритуализм должен искать союза с Академией, чтобы поддерживать свое влияние на образованные умы. Они полагали, что, посредством некоторых изменений своей догмы, Церковь обретет в платонизме то, из чего можно создавать действенную апологетику против авероистского и эпикурейского материализма.
Плифон не разделяет это мнение. Он дерзко переворачивает вверх дном исходные данные проблемы. Для него материализм достиг такого успеха как раз по причине триумфа христианских концепций, которыми неблагоразумно заменили строго рациональный платоновский спиритуализм. Именно к этому последнему подобает вернуться, отбросив неточности и простонародные мифы и выступая против опасных отклонений аристотелизма. Для философа из Мистры Платон является если не основателем, то, по крайней мере, великим учителем "религии Блага". И без возрождения этой религии, в ее чистоте, в ее первоначальной прямолинейности, нельзя по-настоящему надеяться на моральное или политическое обновление.
Основные догматы этой религии - всеобщий детерминизм, непременная благость Бога и Его всемогущество. Соединенные с догматом о личном бессмертии человека, эти убеждения - единственное солидное основание для морали и для благоденствия государства. В той мере, в какой христианство их тоже исповедует, оно, несомненно, полезно для индивидуумов и для общества. Однако - только лишь в этой самой мере. Ведь оно истощило силу платонизма, считает Плифон, в слепоте своей отбросив политеизм, который был следствием и единственно возможным апологетическим основанием религии Блага, через это сделав нерешаемой опасную проблему Зла, введя произвол в божественное действие и, наконец, проповедуя опасное мнение о действенности молитв верующих и церковных обрядам. Всякая уступка христианским догматам могла бы лишь еще больше подорвать шансы спиритуализма. Короче говоря, Плифон, как и другие реформаторы, тоже хочет вернуться к истокам западной мысли, но только к ее греческим истокам. По его мнению, Возрождение возможно только через пробуждение нравственных сил и освоение духовного наследия эллинизма."
(F. Masai, "Pléthon et le platonisme de Mistra")
